Связанные кровью - Страница 22

— Кто это туда положил? — требовала Лура, заглядывая Джейм через плечо. — Что там говорится?

Подобно большинству кенцир, и хайборнов, и кендаров, без разницы, Лура не умела читать. Однако, Джейм подозревала, что у Женского Мира был свой собственный тайный язык, тканое узелковое письмо.

— Возможно Тьери умерла всё-таки не в одиночестве, — сказала она, осторожно переворачивая пакет. Он вонял плесенью и смертностью.

«Вспоминай о ней как о маленькой девочке, фактически замурованной живьём, — сказала она себе. — Забудь то, что только что видела, эту фигуру безумного ужаса, которой она стала в посмертии».

— Учитывая то, как тщательно её прятали, вполне имеет смысл, если она, по крайней мере, могла иметь слугу кендара. — Предки, прошу, как товарища и наперсницу, а не как тюремщика. Дни в заброшенном саду и пустых Тропах Призраков должны были казаться бесконечными. — Возможно, один научил другого основам письма. В конце концов, в последствии, кто-то же должен был соткать это знамя.

И, сделав это, попытался сберечь честь Тьери в запечатанном мешочке, замаскированном вымышленным позором её смерти.

С Лурой, вытянувшей шею, чтобы получше видеть, Джейм выпустила коготь и разорвала запечатывающие конверт стежки. Когда она бережно открыла клапан, ломкий шёлк рассыпался хлопьями по линии сгиба. Она осторожно запустила внутрь кончики пальцев и извлекла наружу грубую, сложенную в несколько раз, ткань. Она была соткана из нитей посмертного знамени, а написанные на ней слова были почти не читаемы при свете звёзд. Как только по ним ударил воздух, они начали осыпаться с поверхности ткани, оставляя после себя призрачные пятнышки букв. Джейм поймала крошечный, падающий сгусток и понюхала его. Тьфу.

— Старая кровь, холодная кровь, мёртвая кровь, — как сказала об этом Адирайна.

Никаких сомнений: это был тот самый контракт, вытканный Плетущей Мечты, только и ждущий печати Герранта. Да, всё верно, здесь стоял шлем раторна, а ниже под ним, красный воск отпечатал голову чёрной лошади. Отметка Герридона. Очищенные от любых остатков душ, нити и кровь образовывали самую мёртвую вещь, которой Джейм когда-либо только приходилось касаться. Бесспорная мерзость, созданная руками невинной, чтобы проклясть ещё одну невинную, и подписанная монстрами.

Невиновность и вина.

Она припомнила вызов, который бросила этому слепому аррин-кену, Тёмному Судье, в день солнцестояния, когда тот попытался судить её: Что ты такое, кроме мерзкой тени, годной только пугать детей, если не можешь нанести удар по корню зла, скрытому там, под сводами теней?

Его ответ снова заревел в её голове, воняющий ядовитыми миазмами негодования и смрадом его горелой плоти:

Ни один аррин-кен не сможет войти в Тёмный Порог, покуда не придёт Тир-Ридан, а этого не будет никогда, ибо наш бог покинул нас. Один лишь раз, только один раз, Мастер оказался в пределах досягаемости в Заречье. Я почувствовал, как он вошёл в этот мир, в сад белых цветов, но ко времени моего прибытия он уже ушёл, оставив за собой ещё одну осквернённую невиновную. Я хотел судить её, наказать её, но у неё был контракт, которому она следовала. Она показала мне. Тот, кого мне следовало судить, тот, кто обрёк её на это, был к тому времени давно мёртв, и это был её собственный отец! Всё заканчивается, свет, надежда и жизнь. Всё приходит к судье — всё, кроме вины.

В то время, посреди извержения вулкана, у Джейм не было возможности обдумать эти слова. Но теперь она снова слышала горестные стенания Тьери: «…Я сделала только то, что мне велели…»

Для общества, которое заявляет, что основано на чести, Кенцират отбрасывал на свою собственную несколько очень тёмных теней.

Тут её стукнула ещё одна мысль.

— Лура, а что если хайборны заключают контракт на дочь, а вместо этого получают сына, неважно, что такое не предполагалось, мальчик считается бастардом?

— Конечно нет. Леди просто продолжит пытаться, пока не получит то, что нужно.

Однако, для Тьери второго шанса не нашлось. По крайней мере, Киндри был законнорожденным, так же как и Торисен. Джейм никогда не видела контракта на своё собственное рождение, но она знала от Тирандиса, что никто не ожидал и не желал близнецов. Она была таким же потрясением для Ганта, как и Тори для Герридона. Как иронично, что в своём отчаянном желании заменить терпящую неудачи Плетущую Мечты, Мастер умудрился породить трёх последних чистокровных, законнорожденных Норфов, по эту сторону Теней.

Но почему Геррант обрёк свою младшую дочь на такую судьбу?

— Мастер, Мастер! Можешь ли ты удовлетворить страстное желание моего сердца? Можешь ли ты вернуть мне моего сына?

Да, все условия были прописаны в осыпающихся строчках договора, и в осколке воспоминаний, пришедшем ранее, этой бесконечной ночью, в зале посмертных знамён: фигура, одетая в позолоченную кожу, с трудом пытающаяся выпрямиться, прислонившись к катафалку, с которого и свалилась. Она откашлялась, выплюнув несколько личинок.

- 'а голоден, — невнятно пробормотала она, что-то пережёвывая и сглатывая. — Дорогой отец, накорми меня…

Милосердные Трое. Грешан вернулся к жизни. Но как надолго и для какой цели?

Другой обрывок воспоминаний: Ранет выпрямляется в полный рост перед зияющей тьмой, которая могла быть цельной стеной, но не была ею.

— Грядут изменения, и мы, кенциры, также должны измениться или же кануть в вечность. Моя честь следует моим интересам. Что этот призрачный лорд может мне предложить?