Связанные кровью - Страница 7

Она сгребла упавшую куртку и скользнула в неё. Снаружи пришёл отзвук стука копыт, их удаляющийся цокот быстро растворился в неистовом ветре.

— Я не знал, что винохиры могут перекидываться, — сказал Торисен, не зная, что ещё сказать.

— Как и я, сначала. Они это не часто делают. Хотя, всё же стоит задуматься насчёт взаимоотношений Лорда Ардета и Британи, сестры Бел.

Адирайна сделала поспешный широкий шаг вперёд, резко оборванный её узкой нижней юбкой.

— Жалкая девчонка, как ты смеешь?

— Я смею много вещей, леди, — сказала Джейм ровным тоном. — Как вы хорошо знаете. Иногда верных, порой неправильных. Но, в конечном счёте, я очень хороша в выяснении правды.

— Да, ломая при этом всё вокруг.

— Если это необходимо.

Ардет выпрямилась.

— Ты — позор своей расы и пола.

Торисен встал между ними.

— Прекратите. Эта ночь, чтобы почтить мёртвых, а не умножить их число, начав новую кровную вражду.

Ардет рассмеялась.

— Да, почти их. Если сумеешь вспомнить их имена.

Джейм стала изучать внимательные ряды.

— Я могу назвать тебе одну проблему прямо сейчас: эти знамена были перепутаны.

Оба близнеца повернулись и бросили на слепую матрону тяжёлый взгляд. Она не могла сделать это сама, подумал Торисен, но она могла легко найти помощь. Ещё один кусочек хитростей Ардетов, более утончённый, чем отравленное вино, но тогда это было поспешной импровизацией, вызванной его неожиданным возвращением в Готрегор. Его и в самом деле всё больше утомляло то, что Женский Мир заполнял его залы.

— Я знаю некоторые имена, — сказала Джейм, возвращая его внимание к знамёнам. — Меня учили кендары Норф в Тентире. Вот почему Харн послал меня, я думаю. — Она остановилась перед знаменем Муллена. — Но вот кто это?

Торисен рассказал ей.

— Он приходил ко мне во сне, — расстроенно сказала она, — и просил меня вспомнить его. Но я не смогла. Мы никогда не встречались. — Она осторожно коснулась знамени. — Эти сплетённые полоски кожи… это его настоящая, смуглая кожа?

Торисен никогда не спрашивал, да и не замечал этого, и это его потрясло.

— Его тело забрали кендары. У них есть свои собственные традиции.

Она перешла к беловолосой женщине.

— А это, конечно, наша прабабушка Кинци Острый Взгляд, последняя Матрона Норф, твоя… особая подруга, Ардет. Здесь… Я не уверена. Наш дедушка Верховный Лорд Геррант и его консорт Телариен?

— Символические знамёна, — сказала за их спинами Адирайна. — Знамя Телариен было поглощено огнём прямо здесь, в ту ночь, когда умер Геррант, а его сын Гант стал Верховным Лордом, к нашему всеобщему, последующему горю. Похожий огонь поглотил и тела Герранта с Грешаном, но тело Грешана сгорело несколько позднее: к тому времени он был мертв уже пять дней.

На мгновение Торисену показалось, что он их видит: его отец стоит лицом к лицу с его дедом над раздутым трупом, одетым в позолоченную кожу и лежащим на задрапированном катафалке. Губы двигались. Они спорили. За ними, жадно прислушиваясь, стояла стройная, закрытая вуалью леди в чёрном, её юбку украшали блёстки, а за ней был человек, одетый как слуга, но с очень необычным выражением лица.

В мгновение ока они исчезли.

У Джейм перехватило дыхание. Она тоже видела это странное, обрывочное ведение? Она отступила в сторону, выглядя озадаченной, и снова вздрогнула.

— Что теперь? — потребовал он раздражённо.

— Ничего. Я подумала, что видела, как падают знамёна, там, вдоль восточной стены. Нет, их срывают вниз, а за ними… что?

Торисен поглядел на ту стену. По традиции там висели самые древние знамёна, относящиеся ко временам Падения, но, опять-таки, огонь и время уничтожили многие из них, а на днях кто-то перемешал оставшиеся. Некоторые висело косо. Даже пока он смотрел, одно из них соскользнуло вбок и шлёпнулось на пол.

Это потрясло его больше, чем он от себя ожидал. Ещё хуже было внезапно открывшееся зрелище стены замка за знаменем. Погребальный костёр Грешана опалил её и испещрил некоторые из древних камней трещинами. Один из них просто взорвался из-за расширения в нём воздушных карманов. Само основание его дома подорвано, подрыто…

— Я говорил тебе, — прошептал голос его отца из глубин его души, — как мой отец говорил мне: умирающим, падшим домом мы были, с тех пор, как Герридон предал нас Теням.

Торисен смотрел на неровное отверстие на месте камня, которое маскировало знамя. За века, то ли зал опустился, то ли земля поднялась, вероятно, и то, и другое, что скрыло это повреждение от взгляда снаружи. Холодный ветер дышал из этой тёмной, зияющей дыры, как из беззубого рта… Хххааааа… воняя землёй, и смертью, и голодом. Если всматриваться достаточно долго, то, что он может увидеть?

— Ничего, — резко сказал Торисен. — Чепуха. — И пошел повесить на место упавший гобелен. Тот был древним, пережившим огонь и пренебрежение, но только благодаря плотности своей ткани. Его собственный вес разорвал его на части, когда Торисен поднял его.

— Попробуй этот. — За ним появилась Джейм, осторожно держа смуглую кожу знамени Муллена на вытянутых руках. — Он, может, и самый новый здесь, но я думаю, что и самый прочный.

Когда он повесил его на крюк, он аккуратно заполнил собой брешь, оставленную падением прошлого знамени, и как будто закрыл дверь перед тьмой. Опуская руки, он слегка задел ими вытканные руки Муллена; он почти почувствовал, как те двинулись, тёплые и ободряюще, под его прикосновением.

Верьте мне, милорд.

— Так лучше, — сказала Джейм со вздохом облегчения, когда он отступил назад; и так оно и было, неважно почему.