Связанные кровью - Страница 74

— Как я подозреваю, с теми, о ком мы и подумать не могли. Как всё обстоит?

Шиповник досадливо передёрнулась. Молния высветила её короткие тёмно-красные волосы, облепившие череп, и воду, капающую у неё с подбородка. — Тут полный бардак. Мы оказались под огнём прежде, чем узнали, что они здесь. Двое из нас были ранены.

— Кто?

— Анис и Ёрим. Анис выглядит плохо.

Тут на них налетела ещё одна фигура, выкрикивающая боевой клич раторна, который резко оборвался, когда Шиповник выбила из-под неё ногу. Дар поднялся, выплёвывая траву и грязь.

— Ты могла бы просто сказать, «друг,» — возмутился он.

— Ты же не дал нам никакого шанса это сделать.

— Где они? — рявкнула Шиповник. — Докладывай!

— Нечего на меня кричать, Пятёрка. Похоже, они просто выпустили свои болты или, скорее, стрелы и растаяли в ночи. Я сомневаюсь, что мы сможем поймать хоть одного. Нас здесь всего несколько человек.

— Я же приказала Ванту послать сюда всех, кого сможет.

Кадет не смотрел ей в глаза. Казалось, он вот-вот заплачет. — Вант сказал, что это всё твоё воображение. И он смеялся, Десятка. Он смеялся!

Джейм почувствовала, как её обуревает холодная ярость, но она не должна ей поддаваться. Пока нет. Ещё остались холмы.

— Позаботьтесь о наших раненых, — сказала она Шиповник. — Я вернусь через минуту.

Игнорируя попытки большой кендар остановить её, она повернулась и поспешила в лес, туда, где она слышала вопли. Среди деревьев мерцал огонь, шипящий и плюющийся всё сильнее, по мере того, как дождь становился всё яростнее. Очень скоро она выбежала к опалённому кругу. Внутри лежали тела, почерневшие и съежившиеся от жара, они, казалось, беззвучно вопили в разверзшееся дождём небо. По крайней мере, все они были незадачливыми похитителями кобыл.

Среди них одно тело двигалось. Слепое и глухое, оно ползло вперёд, роняя по пути обгорелые кусочки собственной плоти. Жуткая голова моталась из стороны в сторону. Рот, роняющий огненную слюну, был открыт.

— М-м-мама?

— Я здесь. — Джейм обхватила его руками и он рассыпался на куски в её объятиях.

— Ну что, вы счастливы? — потребовала она у намокшего пейзажа. — Сгоревший Человек, это было большим твоим сыном, чем я когда-либо стану. Земляная Женщина, он взывал к тебе, не ко мне. Съеденная Когда-то, благословляю тебя за прекращение его агонии. Падающий Человек, услышь мой зов и развей его пепел!

Но северный ветер по-прежнему неистовствовал, бросая всё, что осталось от мальчика мерикита, прямо ей в лицо, а потом увлекая его на юг вместе с бурей, всё дальше и дальше от дома. Пожары шипели под вуалями дождя. Обгоревшие фигуры рассыпались в прах, растворившись в волнующейся траве.

Из темноты возник нетерпеливо чирикающий Жур. Она подхватила его на руки, пока он тыкался носом ей в лицо, глубоко благодарная инстинкту, который удерживал барса от того, чтобы путаться под ногами в те моменты, когда он мог только пораниться.

— У тебя больше здравого смысла, чем у меня, — сказала она ему.

Каким бы он ни был мокрым, его мягкий мех успокоил её. Как же давно начался сегодняшний день и как же много всего успело случиться. Она жаждала мгновения мира и покоя, чтобы собраться с собой, чтобы сложить все кусочки в единое целое, пока они не переполнили её, чтобы вдыхать тёплый и дикий аромат меха Жура.

Столь многим сегодня причинили вред, так или иначе: Нарсе, Тиммону, Медведю, Коменданту, Сероду, меринам с подрезанными сухожилиями, Бел и двоим из её собственной десятки — насколько серьёзный, она ещё не смела и подумать. Что за богу они служат, коль скоро он допустил столь беспричинные несчастия? Куда же повернулись эти три лика, если не к народам, которые они связали вместе и послали этим болезненным путём? Если отбросить в сторону скомпрометировавший себя Глас Божий, то единственное доказательство присутствия в Ратиллиене Трёхликого Бога заключалось в его храмах, бессмысленных генераторах силы, управляемых (или, скорее, очень плохо управляемых), кенцирскими жрецами, которым никто не доверял.

С другой стороны, здесь были Четверо, которые, как она подозревала, возникли в момент активации храмов кенцир, где-то три тысячелетия назад. Тем не менее, они казались воплощением самого Ратиллиена.

… двое из их служителей мерикитов были бессмысленно лишены жизни; как и неизвестное число налётчиков с холмов; и Сынок Младший, чью смерть она могла всё ещё чувствовать на своих губах, в обугленным крупинках между зубами…

Но можно ли ждать от стихий, чтобы они были добры, или жестоки, или просто индифферентны? Когда их призывают, то слышат ли они? Земляная Женщина, Падающий Человек, Съеденная Когда-то, Сгоревший Человек — все они были когда-то простыми смертными, подверженными любви и ненависти, капризными, как и все люди. Такими они, похоже и оставались. Земляная Женщина казалась из них самой доступной и понятной, пусть даже она похоже ничего не делала для того, чтобы не дать мерикитами погибнуть зимой от голода, хотя и знала, где лежит корень проблемы.

А что насчёт неё, Джейм?

— С тобой может случиться тоже, что и с нами, — сказала однажды Земляная Женщина, преображение смертной — в случае Джейм, в третье лицо её ненавистного бога, Того-Кто-Разрушает.

Так в чём же заключается ответственность?

Большинства сегодняшних несчастий могло бы и не быть, не будь она втянута во всё это, в дела холмов и залов, Ратиллиена и Кенцирата. Неужто этим она и была, мостом между двумя мирами? И как такое вязалось с её ролью разрушителя, разве только принести погибель в оба? Является ли всё случившиеся каким-то образом её виной?